– Позавтракала? – спросил я сухо, строгостью заглушая готовую выплеснуться нежность. – Тогда бегом умываться!

Проследив, как моя рука жестко махнула в сторону туалета, Челеста вздрогнула:

– Нель габинетто?*

*(В туалет?)

– Си-си, йес. Умываться, чистить зубы, приводить себя в порядок.

– О капито.*

*(Поняла)

Осторожно спустившись на пол, девушка поплелась туда, как на каторгу. Посекундно оглядывалась. А я все махал и сводил грозные брови:

– Давай-давай.

Затем я рухнул спиной на постель, а взор бессмысленно вперся в потолок.

Кажется, выставлять Челесту поздно. Нет, не имею в виду, что не надо. Как только попросит – отвезу домой. Но теперь я не хочу ее выставлять!

Это что же: получается, я влюбился? В эту девочку, которая не понимает меня, не понимающего ее? В эту полуженщину-полустебелек, что готов сломаться от дуновения ветерка? Почему меня тянет на подвиги и романтику?

В душе вызревала очередная вселенская катастрофа. И вдруг как дубиной в пах – не этот воробышек был причиной. Нет. Мое сердце осталось в далекой холодной стране, заставляя хандрить, ностальгировать и нервно вздрагивать, когда ловил себя на неприличных мыслях по отношению к случайно прибившейся девушке. Потому что…

Дни летели, а взор, как прикованный, постоянно обращался к луне. Полнолуние близилось. Одновременно в моем организме росли тревога и непонятное напряжение. Да-да, вопреки логике, меня, как убийцу на место преступления, снова тянуло на ту поляну, к счастливому дубу, к кострам, всю ценность которых так и не узнал. К ночным плясуньям, которых предал…

Нет, не предал. Или предал? Не знаю. И знать не хочу. Есть правило: все, что ни делается, все к лучшему. Будем придерживаться.

Послышались тихо переступающие шаги. Я продолжал глядеть в потолок. Перед глазами в окружении чувственных ведьмочек сияла безупречной красотой и тянула к небу обнаженные руки их далекая таинственная распорядительница.

– Пуои фарэ тутто Ольф,* – услышал я.

*(Можешь делать всё)

Шажки босых ножек приблизились, девушка полезла на постель. Поверх моих ног. Самодельного бикини, как и купленного вчера шикарного белья, на ней не было. Судорожно-смелым движением она раскинула полы моего халата, и на похолодевшее бедро опустился пушистый бутон. И сломался, вмявшись в мои мышцы.

– Ио пронто.*

*(Я готова)

Так приговоренный замирает на эшафоте, готовясь к непоправимому. Челеста зажмурила глаза, будто тоже собралась умереть – прямо здесь и сейчас.

– Оньи эсперименти.*

*(Любые опыты)

Моя рука, опередив слова, сорвалась с места и сокрушительной стрелой крана смела девушку вбок. Я резко поднялся. В опрокинутую итальяночку полетел второй халат:

– Оденься. И чтоб больше тебя в таком виде не видел.

Голос старательно изобразил недовольство, тон – грозность, а сердце екнуло. Кр-р-ретин. Чего мне еще от жизни надо?! Все само в руки идет. Другие о таком даже не мечтают.

Но отрешенный Челестин вид наивной дурочки, что из каких-то неправильных побуждений решилась на жертву…

Именно – жертва. Правильное определение. Совсем не пышущее желанием и, тем более, внезапной любовью лицо глядело на меня из-за предела чувств. Так смотрят рабыни.

– Тутти дискутоно суль сессо дэльи анжели. Адессо ио со ла риспоста.

*(Многие рассуждают, какого пола ангелы. Теперь я знаю ответ)

Злой до чертиков – на себя за глупое желание большего, когда давали все, и на Челесту за ее дерзкую искреннюю выходку – я ткнул пальцем в послушно выпрыгнувший глобус и сел, отвернувшись в рассвет.

Так и летели. Молча, не двигаясь, каждый на своем месте.

– Ла виста э танта страна,* – послышалось над ухом.

*(Вид такой странный)

Затянутая в халат девушка встала рядом со мной, тоже глядя вниз. Там простирались родные для меня просторы.

Корабль прибыл в мой город. Я бездумно покружил, с удовольствием впитывая знакомую атмосферу, потом дал новую команду – и вот мы в Запрядье. Как же все быстро, когда в твоих руках техника высшей цивилизации.

Деревня словно вымерла. Бревенчатые домишки спали, свет еще нигде не включен. Заглянуть в окна можно, но это ничего не даст.

Нужно подождать. Немало – несколько часов. Не навестить ли пока старую подружку – ту, что присвоила не свое и свалила на меня? Именно из-за пропавших документов мое дело из предумышленного хищения с убийством свидетеля не может перейти в разряд самообороны, а я остаюсь без юридической свободы. Пусть из корабля мне на нее плевать, но сидеть в нем всю жизнь – со скуки взвоешь. Даже в обществе прекрасной дамы. Остаться за границей? У безъязыкого индивида без документов и там могут возникнуть сложности. Это еще не беру вариант с возвращением владельцев сказочной игрушки. Они, как понимаю, просто выкинут меня под зад, если не искалечат или чего похуже. Любопытно, имеют ли народные сказки с превращением людей в животных исторические основания?

Пора выполнить свое обещание вернуться для восстановления справедливости.

Около дома Задольских дежурила охрана. И в квартире кто-то был. А Сусанны не было. Искать ее по городу – как песчинку на пляже. Права у Сусанны имелись, но после разбитых двух Лексусов и одного Инфинити папаня решил, что жизнь и здоровье дочери… а так же собственные нервы и расходы на каждую новую тачку дороже. С тех пор Сусанна передвигалась либо на такси, либо, если планы заранее известны и связаны с разъездами, папаша Задольский присылал машину с водителем. На этом варианте он настаивал как на ежедневном, но тогда вся личная жизнь дочурки была бы на виду отца, что категорически не устраивало указанную особу. В итого получилось то, что получилось: любой автомобиль при желании можно было отыскать по марке и номерам, но безлошадная дамочка стала для меня в городе невидимой.

Я вспомнил о Рае, милостиво сбагренной мне по случаю отставки. А это мысль – использовать подругу. Если противник ждет лобовой атаки, хороший полководец обязан предусмотреть обходной маневр.

Бумажка с адресом осталась в землянке, но улица с совпадающими номерами дома и квартиры врезались в память. Стандартная многоэтажка с этим номером нашлась легко. Нет ни своей территории, ни охраны, ни стоянки. Сделав предварительный круг, я высчитал расположение квартиры: средний подъезд, шестой этаж. Балкон закрыт наглухо общей железной решеткой, идущей по всему дому от первого этажа до последнего. Окна заперты. Внутри, насколько можно разглядеть, никого.

Подождем.

Челеста доходчиво (хотя сначала в краску вогнало) попросила жестами иголку с нитками. Используя для кройки ножнички и бритвенное лезвие, девушка долго колдовала с бельем, помимо купленного парижского наделав себе еще несколько комплектов из оставшихся лоскутов камуфляжа и трикотажа порванной блузки. Домой она, насколько можно судить, не собиралась. Пока. Во всяком случае, не просилась. А я не напоминал и не настаивал. Пусть остается. Вдвоем, как бы то ни было, приятнее.